Гудрун, за 40, управляющая домом престарелых с активной жизненной позицией. Клиентка чувствует себя перегруженной, несмотря на то, что это работа ее мечты: она потратила долгие годы, чтобы стать управляющей. В настоящее время задаётся вопросом, неужели она переросла свою мечту.
Стресс-факторов великое множество. Они настолько разные, насколько каждый человек неповторим. Всего лишь слово, утверждение или воспоминание о какой-то неприятной ситуации, и наши эмоции заблокированы. Кора Бессер-Зигмунд и Гарри Зигмунд назвали такое явление „Performance-Stress-Imprinting“ (пер. Результативный стресс-импринтинг). В стремлении достичь высоких результатов мы часто вынуждены преодолевать различные испытания, которые, в конечном счете, могут вызвать у нас стойкую стресс-реакцию.
За обработку и интеграцию полученного опыта отвечает мозг. В течение дня он постепенно сохраняет эмоции, связанные с конкретной ситуацией, в гиппокампе – одной из старейших, с точки зрения эволюции, структур головного мозга, которая к тому же является частью лимбической системы. Последняя – и это показатель важности мира чувств человека- координирует обработку эмоций. Во время сна в нашем мозге начинается «генеральная уборка», т.е. поступившая за день информация обрабатывается и распределяется по «накопителям». Так она встраивается в наше внутреннее мироощущение.
Интеграция полученного опыта происходит без нашего участия, подсознательно. Механизм того, как это происходит, выяснили в ходе исследования сна: в частности, несколько десятилетий назад было открыто такое явление, как „Rapid Eye Movements“ (пер. Быстрые движения глаз); соответствующую фазу сна так и назвали – REM-фаза или БДГ-фаза. В этот период у спящего человека наблюдается стремительное движение глаз слева направо и справа налево. По всей видимости, это служит для оптимальной связи полушарий головного мозга, ведь они управляют различными аспектами нашего сознания. В общих чертах левое полушарие отвечает за формально-языковое, логическое мышление, а правое – за чувственно-целостное, эмоциональное. Очевидно, для того, чтобы надолго сохранить наши переживания и опыт, нужны оба аспекта: и логический, и эмоциональный.
«Если мозгу удаётся успешно интегрировать впечатления за день, мы чувствуем, что наши эмоции переработаны, и нас ничего не беспокоит», – пишут Кора Бессер-Зигмунд и Гарри Зигмунд. Но иногда впечатления оказываются настолько тяжелыми или запутанными, что их невозможно полностью встроить в наше мироощущение, а потому они перерабатываются лишь частично.
Больное место
Так в эмоциональной памяти лимбической системы остаются «белые пятна». Забыть их не получается. Это словно больная мозоль, которая даёт о себе знать, стоит на неё наступить. Раздражителем может стать самая незначительная мелочь, которую мы даже не осознаём. Мы лишь замечаем боль – отголосок той самой эмоции, которая сопровождала первостепенное событие. В результате нас мучает страх, мы чувствуем, будто нам что-то угрожает, хотя нет особой причины волноваться. Нас сковывает страх перед важными событиями – будь то экзамен, презентация, премьера или собственная свадьба. А кто-то встаёт как вкопанный, завидев узкую кабину лифта, и ничего не может с этим поделать.
Стресс-фактор Гудрун, считавшей, что ей уже мало должности управляющей, не был связан с профессией. Во время коучинга Кора Бессер-Зигмунд выяснила, что дело не в обычных триггерах. Причиной стресса явились вовсе не сотрудники, бухгалтерия, жильцы и посетители. Подробное изучение графика управляющей позволило выяснить истинный стресс-фактор: здание дома престарелых находилось в стадии капитального ремонта, и его обнесли строительными лесами. Вряд ли можно назвать приятным вид, который каждое утро наблюдала Гудрун, прежде чем войти в кабинет. «Но почему это так меня беспокоит?» – удивлялась она.
Во время коучинга Гудрун вспомнила ключевой эпизод из детства. Когда ей было девять, родители, пытаясь свести концы с концами, по выходным и даже в праздники трудились на стройке. «Они были ужасно вымотаны. Тогда я впервые увидела, как мама плачет от безысходности, – говорит Гудрун и внезапно отчётливо вспоминает, что она тогда чувствовала. – Это был кошмар, руки опускались!»
Из многолетнего опыта Кора Бессер-Зигмунд и Гарри Зигмунд знают, что эхо подобных эмоций может давать о себе знать долгие годы. Это подтверждают и результаты исследования мозга: в частности, открытие соматических маркеров, сделанное Антонио Дамасио в начале 90-х. Данные маркеры обозначают как положительный, так и отрицательный опыт, включая сопутствующие эмоции и ощущения тела. Именно эти маркеры активируются, когда мы – осознанно или нет – чувствуем, что настоящий опыт в чём-то похож на прошлый.
Автор: Регине Рахов
Приглашаем вас принять участие в наших открытых и корпоративных мероприятиях.