По крайней мере, теперь я понимаю, в каком состоянии посетители приходят на приём к Коре Бессер-Зигмунд и Гарри Зигмунду. Неважно – пешком они поднимаются или на лифте.
Уже более 30 лет Кора и Гарри, оба дипломированные психологи, ведут практику в Гамбурге. Они выступают психотерапевтами, коучами и тренерами. В 1988 г., когда они только начинали, их считали одними из немногих специалистов на всю Германию, которые помогали пациентам, страдающим от хронических болей – известных спутников традиционной медицины – психотерапевтическими методами. Такие пациенты приходят и сегодня. Однако, как отмечает Кора Бессер-Зигмунд: «В наше время кардинально изменилось отношение людей к важности психологической поддержки».
Кора Бессер-Зигмунд и Гарри Зигмунд считают сомнительным утверждение, что серьёзный стресс-фактор можно победить своими силами. Они крайне осторожно относятся к фразам, подобным этой: «Нужно только захотеть и можно горы свернуть». «Результативный стресс-импринтинг, – пишут они, – довольно устойчив ко многим испытанным методам устранения ментальных и физических стресс-факторов».
В ходе многолетней практики они разработали собственный метод кратковременной интервенции. Около десяти лет назад Кора Бессер-Зигмунд и Гарри Зигмунд запатентовали новый метод под названием wingwave. Они называют свою работу «эмоциональным коучингом», ведь он в большей степени нацелен на повышение «эмоциональной гибкости» клиентов в обращении с имеющимся стрессом. Данный метод также позволяет распознать «больные мозоли» и устранить их причину – застарелый стресс.
Коучинг wingwave представляет собой сочетание билатеральной стимуляции полушарий головного мозга, т.е. использование эффекта БДГ-фазы, с элементами нейролингвистического программирования и миостатического / мышечного теста, во время которого по сильной или слабой реакции мышц кисти удаётся проконтролировать, как справляется клиент с конкретным триггером. В качестве интервенций из НЛП гамбургские психологи используют якорь хороших ментальных состояний и субмодальности различных каналов, благодаря которым можно менять эмоциональное наполнение конкретных физических ощущений. Высшая цель wingwave – хорошее ментальное состояние клиента. По словам Гарри Зигмунда, он поклялся в этом ещё в 1988 году: «Люди, которые приходят к нам на приём, должны покидать кабинет в приподнятом настроении или хотя бы с новыми силами». А не убегать в слезах, как после некоторых сеансов психотерапии.
Коучи wingwave отслеживают отголоски эмоций, на которые откликается наш организм. Они распознают укоренившийся страх, ярость и раздражение, из-за которых клиент сидит как на иголках.
Компас в коучинге
Как же коуч находит отправную точку для начала моделирования БДГ-фазы? Сами клиенты редко могут точно определить причину раздражения. Вспомним мою боязнь лифтов: почему я не могу заставить себя зайти в узкую кабину, хотя подняться в другом – более просторном лифте – для меня не составляет труда? С какого же момента начинает работу коуч?
Анализируя мышечный тонус кисти, коуч wingwave в каком-то смысле сканирует стрессовое поле клиента и определяет возможные раздражители. Душевные и физические процессы, как мы увидим далее, тесно связаны на нейрофизиологическом уровне, а потому данный тест работает. Малейшее когнитивное или эмоциональное замешательство, вызванное словом, фразой, ситуацией, можно определить по слабой мышечной реакции. Кора Бессер-Зигмунд сравнивает мышечный тест из кинесиологии с компасом в незнакомой обстановке. Коуч наравне с клиентом может понять, на верном ли он пути.
Для проведения мышечного теста, Кора Бессер-Зигмунд просит меня соединить в «кольцо» большой и указательный пальцы и крепко их удерживать. Ранее она проверила, с какой примерно силой я могу удержать «кольцо», готова ли я к тесту, и не блокирует ли что-нибудь мои эмоции. Затем она начинает называть потенциальные стрессоры, пытаясь разжать «кольцо», которое я крепко удерживаю. Если пальцы разжимаются, это означает слабую мышечную реакцию и указывает на то, что данное слово приводит меня в замешательство. А значит, где-то рядом скрывается стресс-триггер.
Я соединяю пальцы в «кольцо» и слышу от Коры первую фразу: «маленькое помещение». Большой и указательный пальцы по-прежнему формируют «кольцо». «Скорость» – «кольцо» держится, «двери закрываются» – никакой реакции. Ничего из перечисленного не вызывает у меня стресса. Удивительно. Продолжаем. Я слышу «закрытые стены», и на этот раз «кольцо» раскрывается: вот он стресс! «Нет окон» – вновь слабая мышечная реакция. Хм. У меня появилась идея. «А если я застряну в лифте?» Кора тестирует мою фразу, но «кольцо» не поддаётся, а значит причина стресса не в этом. Я в растерянности. Кора улыбается. Коучинг продолжается. Мы переходим к «Древу высказываний» – своеобразному списку эмоций. Мне нужно ответить на вопрос, какая из них мешает мне зайти в узкую кабину лифта. Коуч Кора называет «страх», и я удерживаю «кольцо». Значит, не страх. Что тогда? «Беспомощность?» Вновь сильная реакция. В голову закрадывается вопрос, зачем я здесь сижу.
В этот момент Кора произносит: «Физический стресс» – и «кольцо» раскрывается. В ходе беседы мы выясняем, где и как я ощущаю данный стресс – в руках и ногах, мне кажется, будто меня парализовало – и с помощью мышечного теста определяем, что он связан с событием из моего детства. Тестируя возраст, понимаем, что речь о моём четвертом годе жизни. Я в замешательстве. В четыре года произошло какое-то событие, которое сегодня мешает мне подняться на лифте? Следующие тесты показывают, что речь об игровом эпизоде во дворе при участии других детей. На выяснение этой информации ушло меньше пяти минут.
Внезапно я вспоминаю. Да, был тот эпизод. Я под впечатлением.
Вниз на лифте
Разгадка моей фобии оказалась банальной. Осенью в том дворе, где мы играли, жгли траву. Я хорошо помню, что дети воспользовались такой возможностью, чтобы поиграть в охотников на ведьм. Они кричали, что хотят «связать» и «сжечь» Дорле – рыжеволосую «ведьму». Дорле была моей сестрой. Конечно, это была всего лишь игра, но нехорошая. Детский крик и стал сильнейшим стрессором. А следом за ним пришёл страх. Страх от того, что я увидела сестру связанной и в большой опасности. В ходе интервенции я отчетливо его ощутила; затем пришло сожаление и грусть. Я почувствовала, как прохожу сквозь эти эмоции и понимаю, что мое состояние стабилизируется.
Во время заключительного мышечного теста я стойко выдерживаю найденные стрессоры, включая призывные крики детей. Восприятие четырехлетней девочки, связанной и окруженной (пламенем), мешало мне зайти в узкую кабину лифта.
После приема в Институте Бессер-Зигмунд я снова стою перед лифтом. Кора изучающе на меня смотрит: «Я могу спуститься с вами». Но нет никакой причины для беспокойства, и это меня удивляет. Я захожу в узкую кабину, двери закрываются. Никакой реакции. Через два этажа компанию мне составляют два молодых человека, у одного из которых огромный чемодан на колёсиках. «Как здесь узко», – думаю я и прислушиваюсь к себе. Никакого комка в горле, никакого чувства скованности. На первом этаже я последней выхожу из лифта и – воодушевлённая – устремляюсь на улицы Гамбурга, чтобы в разгар пятничной суматохи отправиться на вокзал. Я могу всё объяснить. Но всё равно мне это кажется маленьким чудом.
Автор: Регине Рахов
Приглашаем вас принять участие в наших открытых и корпоративных мероприятиях.