Почему социальные сети делают нас несчастными? Чувство незащищенности и тревоги после периода пролистывания бессмысленных постов стало всеобщим (клиника Кливленда, 2020). С другой стороны, чувство эйфории и облегчения, которое охватывает нас, когда мы получаем лайки на наш последний пост, также стало обычным явлением. Но почему? Как социальные сети могут быть одновременно такими конструктивными и разрушительными? Каковы основные механизмы приложений для социальных сетей, ответственные за внезапный прилив радости, а также за падение самооценки?
В 2005 году только 5% взрослых американцев использовали по крайней мере одну платформу социальных сетей; сегодня это число резко возросло до 72%, или примерно 7 из каждых 10 американцев (Исследовательский центр Пью, Нью-Йорк). Среди американского населения молодые люди чаще всего используют социальные сети. Около 95% американских подростков имеют доступ к смартфону, а 45% находятся в Сети “почти постоянно” (Anderson & Jiang, 2018). При таком повсеместном взаимодействии с платформами социальных сетей становится все более необходимым оценивать молекулярные основы, которые позволяют социальным сетям оказывать то влияние, которое они оказывают на своих пользователей.
Многие взаимодействия, которые происходят через платформы социальных сетей, являются повторением – а теперь и расширением – тех, которые раньше происходили лично. Социальные сети снимают ограничения с реальных обменов; люди становятся доступными в любое время суток и в любой точке мира. В этом смысле платформы социальных сетей расширяют и, возможно, усиливают социальные обмены при личном общении. Таким образом, взаимосвязь между онлайн- и реальной социальностью можно рассматривать как “новое игровое поле для той же игры” (Firth et al., 2019). Таким образом, задействованные конкретные механизмы параллельны тем, которые ощущаются в реальном мире. Например, чувство отвержения, испытываемое через социальные сети, активирует те же области мозга, которые реагируют на отвержение в реальном мире. С неврологической точки зрения это означает, что задействована схема мозга, связанная с вознаграждением. Это, в частности, включает гиперактивацию полосатого тела и вентральной тегментальной области (VTA), которые являются специфическими областями мозга, которые имеют нейронные кластеры, предназначенные для вознаграждения, мотивации и познания. Исследования показали, что когда пользователи социальных сетей получают положительную обратную связь, активируются возбуждающие синапсы в этих областях мозга. В частности, рецепторы дофамина (которые имеют сродство к нейромедиатору дофамину) активируются, и потенциалы действия впоследствии распространяются через нейронные сети (Психология социальных сетей, н.д.). Дофамин является одним из ключевых нейромедиаторов, участвующих в путях вознаграждения, мотивации памяти и движении. Таким образом, краткосрочные циклы обратной связи, управляемые дофамином, заманивают пользователей возвращаться за добавкой, подпитывая зависимость от социальных сетей.
Точно так же, как после успешного социального взаимодействия, дофамин высвобождается после получения положительной обратной связи в социальных сетях. Короче говоря, эти платформы социальных сетей используют те же нейронные схемы, “которые используются игровыми автоматами и кокаином, чтобы заставить нас пользоваться их продуктами”, - утверждает научный сотрудник Гарвардской медицинской школы Тревор Хейнс в своей статье “Дофамин, смартфоны и вы: битва за ваше время” (Haynes, 2018). Со временем обильное выделение дофамина (у некоторых в аномально высоких количествах) вызывает дефицит в мозге: пользователи испытывают меньше удовольствия, когда мы не пользуемся социальными сетями, потому что уровень дофамина в нашем организме снижается до уровня ниже исходного (Макнамара, 2021). Доктор Анна Лембке, профессор психиатрии, объясняет: “Мы впадаем в состояние дефицита дофамина. Именно так мозг восстанавливает гомеостаз: если есть огромное отклонение вверх, то будет и отклонение вниз. Это, по сути, конец... тот момент, когда хочется остаться онлайн и нажать еще на одно видео или связаться еще с одним человеком” (Макнамара, 2021).
В краткосрочной перспективе дефицит дофамина проявляется так же, как депрессия и тревога, имитируя одни и те же симптомы и чувства. Со временем они могут оказывать влияние на синаптическую пластичность конкретных задействованных путей. Синапсы - это соединения между нейронами, которые отвечают за коммуникацию; эффекты в их пластичности будут конкретно влиять на возбудимость конкретного синапса, который определяет, насколько они активны или неактивны.
Поскольку использование социальных сетей продолжает расти, особенно среди подростков, крайне важно признать, что эти платформы используют психологию нашего мозга подобно наркотику. В одном интервью доктор Лембке отметил, что “социальные сети [стали] способом наркотизации человеческих связей” (Макнамара, 2021). Так что в следующий раз, когда вы обнаружите, что бездумно прокручиваете страницу, подумайте дважды.
В 2005 году только 5% взрослых американцев использовали по крайней мере одну платформу социальных сетей; сегодня это число резко возросло до 72%, или примерно 7 из каждых 10 американцев (Исследовательский центр Пью, Нью-Йорк). Среди американского населения молодые люди чаще всего используют социальные сети. Около 95% американских подростков имеют доступ к смартфону, а 45% находятся в Сети “почти постоянно” (Anderson & Jiang, 2018). При таком повсеместном взаимодействии с платформами социальных сетей становится все более необходимым оценивать молекулярные основы, которые позволяют социальным сетям оказывать то влияние, которое они оказывают на своих пользователей.
Многие взаимодействия, которые происходят через платформы социальных сетей, являются повторением – а теперь и расширением – тех, которые раньше происходили лично. Социальные сети снимают ограничения с реальных обменов; люди становятся доступными в любое время суток и в любой точке мира. В этом смысле платформы социальных сетей расширяют и, возможно, усиливают социальные обмены при личном общении. Таким образом, взаимосвязь между онлайн- и реальной социальностью можно рассматривать как “новое игровое поле для той же игры” (Firth et al., 2019). Таким образом, задействованные конкретные механизмы параллельны тем, которые ощущаются в реальном мире. Например, чувство отвержения, испытываемое через социальные сети, активирует те же области мозга, которые реагируют на отвержение в реальном мире. С неврологической точки зрения это означает, что задействована схема мозга, связанная с вознаграждением. Это, в частности, включает гиперактивацию полосатого тела и вентральной тегментальной области (VTA), которые являются специфическими областями мозга, которые имеют нейронные кластеры, предназначенные для вознаграждения, мотивации и познания. Исследования показали, что когда пользователи социальных сетей получают положительную обратную связь, активируются возбуждающие синапсы в этих областях мозга. В частности, рецепторы дофамина (которые имеют сродство к нейромедиатору дофамину) активируются, и потенциалы действия впоследствии распространяются через нейронные сети (Психология социальных сетей, н.д.). Дофамин является одним из ключевых нейромедиаторов, участвующих в путях вознаграждения, мотивации памяти и движении. Таким образом, краткосрочные циклы обратной связи, управляемые дофамином, заманивают пользователей возвращаться за добавкой, подпитывая зависимость от социальных сетей.
Точно так же, как после успешного социального взаимодействия, дофамин высвобождается после получения положительной обратной связи в социальных сетях. Короче говоря, эти платформы социальных сетей используют те же нейронные схемы, “которые используются игровыми автоматами и кокаином, чтобы заставить нас пользоваться их продуктами”, - утверждает научный сотрудник Гарвардской медицинской школы Тревор Хейнс в своей статье “Дофамин, смартфоны и вы: битва за ваше время” (Haynes, 2018). Со временем обильное выделение дофамина (у некоторых в аномально высоких количествах) вызывает дефицит в мозге: пользователи испытывают меньше удовольствия, когда мы не пользуемся социальными сетями, потому что уровень дофамина в нашем организме снижается до уровня ниже исходного (Макнамара, 2021). Доктор Анна Лембке, профессор психиатрии, объясняет: “Мы впадаем в состояние дефицита дофамина. Именно так мозг восстанавливает гомеостаз: если есть огромное отклонение вверх, то будет и отклонение вниз. Это, по сути, конец... тот момент, когда хочется остаться онлайн и нажать еще на одно видео или связаться еще с одним человеком” (Макнамара, 2021).
В краткосрочной перспективе дефицит дофамина проявляется так же, как депрессия и тревога, имитируя одни и те же симптомы и чувства. Со временем они могут оказывать влияние на синаптическую пластичность конкретных задействованных путей. Синапсы - это соединения между нейронами, которые отвечают за коммуникацию; эффекты в их пластичности будут конкретно влиять на возбудимость конкретного синапса, который определяет, насколько они активны или неактивны.
Поскольку использование социальных сетей продолжает расти, особенно среди подростков, крайне важно признать, что эти платформы используют психологию нашего мозга подобно наркотику. В одном интервью доктор Лембке отметил, что “социальные сети [стали] способом наркотизации человеческих связей” (Макнамара, 2021). Так что в следующий раз, когда вы обнаружите, что бездумно прокручиваете страницу, подумайте дважды.
Ну а чтобы наладить баланс и успокоить сознание, предлагаем вам присоединиться к еженедельным бесплатным медитациям с экспертами Центра.